Мамонову — 50-т лет.

Темный МУ

Если когда-нибудь в отдаленном будущем будет составляться некая общемировая энциклопедия рок-музыки, то единственное русское имя, которое наши потомки точно смогут увидеть на ее страницах, будет Петр Мамонов. "Звуки Му", некогда созданная им группа, прославилась в России, успешно "конвертировалась" на Западе и последующим своим распадом обязана не перемене мод, но только лишь сложному характеру ее гениального лидера.

Петр Николаевич Мамонов родился в 1951 году в хулиганском московском дворе, который десятилетием раньше видел Владимира Семеновича Высоцкого. С ранней юности его главными увлечениями были как рок-н-ролл (он играл на барабанах в дворовой группе "Экспресс" и лихо танцевал), так и всяческие безобразия (в те дни для молодой шпаны обычным делом были драки "стенка на стенку" и прочие аналогичные развлечений). От тех дней у Мамонова остался шрам на груди - от страшного удара напильником в область сердца.

Собственно музыкальная деятельность Петра Мамонова - дела куда более поздних дней, когда все "хипповые" приключения уже много лет как остались в прошлом. Вообще Мамонов - единственный русский рок-музыкант, приступивший к пению уже "пожившим", не длинноволосым подростком, но лысым мужчиной в самом расцвете сил.

В течение 70-х годов он сменил множество работ - все они так или иначе отразятся в его будущих песнях. Мамонов работал истопником в бойлерной, лифтером, банщиком, обработчиком писем в журнала "Пионер" и даже подсобным рабочим в магазине - в противовес традиционным "дворникам и сторожам" тех времен его производственная деятельность была весьма разнообразной. Потому и тексты хитов "Звуков Му" - это совсем не монолог одного лирического героя на одном рабочем посту, но целая коллекция всевозможных масок: "Я работаю на стройке, я ношу кирпичи-..", "теперь я не пью, теперь я лифтер...".

В 1981 году Мамонов начинает сочинять и вскоре показывает свои вещи Артему Троицкому, у которого еще безымянный проект вызывает горячее одобрение. Реальность группа обретает двумя годами позже, когда бас-гитаристом и менеджером ансамбля становится бывший школьный товарищ Мамонова Александр Липницкий, человек в музыкальных кругах известный и многим группам покровительствовавший. Его квартира на Каретном и .дача на Николиной горе становятся для "Звуков Му" штаб-квартирой, студией, местом для постоянных репетиций. Особенностью мамоновского ансамбля было то, что почти все музыканты, в нем участвовавшие, играть толком не умели - разве что клавишник Павел Хотин считался профессионалом. Группа играла невероятный по советским меркам панк-рок, концертную мощь которому придавала прежде всего сценическая экспрессия Мамонова, к ужасу зрителей изображавшего умопомешательство вперемежку с эпилептическими припадками. К концу 80-х, пластические таланты Мамонова получат временное применение в кинематографе - в 1987 году он сыграет параноидального мафиозо в "Игле" Рэшида Нугманова, чуть позже - легкомысленного саксофониста в "Такси-блюзе" Павла Лунгина - эту картину, в которой мамоновского героя учит "правде жизни" таксист Шлыков, запомнила вся страна.

С началом перестройки группу пускают сначала на "Музыкальный ринг", потом на гастроли по стране, а в 1988 году происходит самое интересное - "Звуками Му" заинтересовался Брайан Ино, продюсер №1 в мире западного рока. Ино вывез Мамонова с группой в Англию, где и была записана пластинка "Му", выпущенная в 1989 году. Вопреки желанию Брайана Ино, надеявшегося передать на диске всю необузданную дикость русских безумцев, Мамонов настоял на том, чтобы звук на альбоме был гладким и "диетическим". Тем не менее "Звуки Му" гастролировали по Англии и Америке, а в 1990 году Мамонов неожиданно распустил ансамбль - группа, по его мнению, себя изжила. Был дан грандиозный прощальный концерт со всеми музыкантами, когда-либо игравшими в группе, и с тех пор Петр Николаевич концерты давал крайне редко.

Примерно с 1991 года творческая база Мамонова - драматический театр имени Станиславского, где он последовательно поставил и сыграл три спектакля - "Лысый брюнет", "Полковнику никто не пишет" и "Есть ли жизнь на Марсе?", Наиболее удачным был признан третий, по ходу которого Мамонов играет чеховское "Предложение" - один все роли. В ближайшее время обещано четвертое представление - "Шоколадный Пушкин", музыка к которому уже вышла отдельной пластинкой.

Вообще же последние несколько лет Петр Николаевич безвылазно живет в деревне - пишет прозу, сам записывает странноватые "деревенские" альбомы, не поет старых песен и редко дает интервью. Все музыкальные "круги" скорбят об отсутствии Мамонова на сцене, но с уверенностью можно сказать одно - актерский, даже клоунский темперамент не даст 50-летнему певцу окончательно уединиться.

Источник: Елена Воронцова (Итоги)

«Продвинутый» Мамонов суету повседневной жизни отодвинул на задний план.

Петр Мамонов, лидер легендарных «Звуков Му» и герой нашумевших фильмов «Такси-блюз» и «Игла», по приглашению Малого театра выступил в ЦДО со спектаклем «Есть ли жизнь на Марсе?..». Даже когда мы, основываясь на мнении российской критики, писали о культовости проекта, как оказалось, на самом деле и близко не предполагали, что же выносится на суд публики. Это был не спектакль и не концерт, а гениальное скоморошничанье. И едва ли можно было найти назавтра эпитеты, которые хотя бы отдаленно живописали произошедшее.

А накануне спектакля, едва прилетев в Минск, Петр МАМОНОВ ответил на вопросы корреспондента «БДГ».

О деревне

В Англии самая модная сейчас профессия — ботаник. А мы в Интернете висим! Это уже вчерашний день. Поэтому можно сказать, что я живу самой «продвинутой» жизнью: у меня настоящий рубленый дом, сам дрова рублю, баню топлю. Руки видишь? Правда, своего хозяйства — куры-гуси — пока нет. Говоришь, что в деревне общаться не с кем, потому что пьяницы кругом, но я отвечу: а я кто такой? Я и есть алкаш, самый натуральный. И там все мои родные. Ведь не важно, какой ты. Важно — что у тебя внутри. Вот человек на 25-градусном морозе ремонтирует мне машину («Мерседес-126», очень его люблю!). И я говорю ему: «На, Вадик, 200 рублей за то, что ты мерз». А он: «Петро, ты че?! Полтинник давай!». Так лучше я с таким пьяным буду дружить, чем с тем, кто скажет: «Але! Ты че мне мало дал?!». Там не важно — артист ты или нет. Какая разница? Нет, я не хочу идеализировать деревню. Но все очень просто: где денег меньше, там чище. Деньги — это всегда соблазн. Конечно, можно возразить: Петя Мамонов о деньгах рассуждает, а сам на «мерсе» ездит! Но если деньги получать, не думая о них, получать просто за работу — тогда нормально. У нас хутор, а рядом — деревенька (мы там еще детьми жили). Земли у меня — немерено! И прямо на участке — сосновый лес! А внизу — река. Красота неописуемая! Хотя, конечно, всякие люди в деревне есть. Васька, например. Я спрашиваю: «Вась, ты че сегодня трезвый?». Он отвечает: «Неудобно идти по улице, Петро! Все озираются, потому что Васька — трезвый!».

О детях

У меня трое сыновей. Старшему, от первого брака, — 26. Двум другим — 17 и 19. Они раньше в деревне жили. Сейчас учатся в городе. Но дом-то у нас там, поэтому надеюсь... Через 20 лет эти 150 километров можно будет преодолеть за 10 минут! У нас с ними одни интересы. Это никакое не другое поколение. Другое — это когда... Вот Юрский — взрослый человек, а я — нет. Какая разница, что мне полтинник, а сыну — 20?! Ведь если он друг мне, то будет мне сын. А если «пап, дай денег!», зачем он мне нужен? Ну что я буду лукавить — мол, «кровь моя»?! Материалка это все, как ни ужасно это звучит. Лев Николаевич Толстой пишет в дневнике: «Ужасно страшно, невообразимо тяжело, когда жизнь начинает зависеть от материальных вещей, как-то: жена, дети, здоровье». Только дух.

О горизонтах

Я исполосован своей старой жизнью. Все приходится менять, потому что не получается так: мы, мол, будем жить по-новому, а вот одну эту привычечку оставим! Попробуй-ка — поверил в Господа, и назад?! И есть растерянность перед огромностью задач и этим брезжущим счастьем. Иногда бывают «форточки» — прет так, что никакой морфий не нужен! Ты просто сидишь на диване и три часа подряд тащишься! Но подобное очень редко случается. Наверное, за 6 лет было дней десять таких. Однако ведь были! Это Господь показывает, как может быть всегда.

Все зависит от постоянной душевной работы. По правилам, следует утром час читать молитвы и вечером. И даже если днем особо не вспоминаешь об этом, все равно находишься за молитвами, как за каменной стеной. Потому что искренне обо всем хорошем для себя у Господа уже попросил. И значит Он даст. Сам ты только выбираешь между добром и злом.

Господь, конечно, по-разному дает. Вот у меня теща от первой жены работала на ткацкой фабрике. Каждый день она вставала в 6 утра и шла на работу. А потом обстирывала и готовила на четыре дома. В полночь ложилась спать. И так в течение 40 лет. И о себе — ни разу искренне! Обычный советский труженик. Вот промыслом Божим она — святой человек. Представляешь, какое это счастье — не думать о себе?! Это свобода! А какие горизонты открываются?!

Как вообще Господь вытащил меня из города и привел в деревню? Не знаю. Что, у меня было осмысленное решение? Это просто вдруг упало. И первые 4 года мыслей на этот счет вообще не было! Но у каждого свой путь. Я вот однажды купил молитвенничек. Думаю: что они, деды наши и прадеды, там пишут? Начал читать и вижу: со всем согласен, это то, о чем я думал. С того все и пошло. И смысл появился: вечная жизнь и счастье всегда. Мне даже рай приснился! И знаешь, что я понял? Рай — это так, как каждый хочет. Если, конечно, тебе было сказано «приди»... А вот моему умершему товарищу приснился ад: серая пелена, и он тащит тележку, тащит. И хотя особых мук не было, но...

Сейчас не читаю ничего, кроме этих книг, потому что скучно. Даже своих любимых — Толстого, Платонова! Хотя это ужасно, потому что все это старые мои друзья... В «Обломове», например, Илья любит Ольгу. Читаю и не понимаю, о чем написано! Будто на китайском языке! А когда мне пишут: что совесть не велит делать, от того и воздерживайся, — это попадает прямо мне в сердце, и я долго об этом думаю.

О кино

С кино и сейчас дергают. Но такие же, как я. А что толку? Ну, сделаем очередную лепешку. Поэтому отказываюсь. Хотя ребята талантливые. Но у меня собственных идей хватает. Кино — это ведь режиссерское искусство: что режиссер скажет, то актер и делает. Как пешка. Я согласился бы сниматься, если бы кто великий позвал. Хоть «кушать подано» сказать, но лишь бы этой атмосферой подышать! А кто у нас великие? Они все наперечет: Бергман, Антониони. И моложе есть — французы всякие. Бессон, например. Из наших — Данелия еще жив. Правда, его последний фильм не очень-то меня зацепил. Однако Данелию я люблю. «Осенний марафон» — это высшее! Да и много он хорошего и подлинного сделал. Самое трудное ведь — снять обычный, простой фильм. Например, о том, как мы сейчас сидим. Почему мы, разные люди, здесь собрались? Это же фантастика! Попробуй такое кино снять!

Михалков-Кончаловский делает кино под западное. Его «Сбежавший поезд» — фильм хороший, но это просто киноразвлечение. «Сибирского цирюльника» Михалкова не видал и смотреть не буду. А «Утомленные солнцем» — просто слащавая пилюля, обсосанная конфета. Разве так при Сталине жили? Даже эти наркомы?! У меня дед был нарком по рыбе. В 1935 году, слава Богу, в больнице умер. Поэтому семью не репрессировали. Ведь как было: одного брали, а страдала вся семья, причем намного поколений вперед! А что Михалков мне показывает? Как он дочку свою целует?! Надо мне на это смотреть! Я лучше поссать пойду... Хотя он отличный мужик. Я знаю его близко — вместе в футбол играли. И то, что он раньше делал, я очень любил. До сих пор мне нравятся его «Неоконченная пьеса...», «Родня». Хотя и там есть русская сопля: мы, мол, русские люди! Но плох любой фанатизм. К тому же, не таким мы оказались великим народом, раз терпим подобную х... над своими головами. Ладно бы — смирились по-божески и терпели. Но ведь терпим просто оттого, что лень, потому что на кого-то надеемся. Терпим от внутренней неряшливости. И я тоже терплю, хотя и стараюсь...

О героях и уродах

Тяжело быть героем. И не надо, думаю. Но хоть не участвуй! Вся наша компания была хороша тем, что волею судеб ни в чем не участвовала. А как только кто-то становился участником, тут же погибал: или физически, или художественно. Например, едва пошли стадионные денежки, Витя Цой сразу разбился. А был — как солнце! И все свои ранние и истинные песни написал в 19–20 лет. Тот же Гребенщиков в 17 лет по Питеру как ангел ходил! Это был чистейший молоденький мальчик. Однако все происходило в 1972 году или около того. И вот в течение 20 лет его отжимали... Теперь иногда с иронией говорят: «Вот, мол, какие песни пишут Боря и Макаревич!..». Но нет, ребята, этих не трогайте! Потому что они отдали вам всю свою жизнь. И стали уродами. Да. Что делать? Поживи-ка так 20 лет!

Вот я сейчас в деревне, на «чистяке» живу, и никаких стрессов у меня нет, но все равно изуродован. А эти все — мертвые люди. Впрочем, я очень их люблю, потому как они — настоящие герои. Они отдали все, что могли, всю свою душу. Не в себе оставили, не в семье... Но сам пустой остаешься — одна оберточка.

О смысле

Все, ребята, бессмысленно. И дети, и жена, и собственное здоровье, и «я построю дом, а состояние оставлю детям»! Только душа наша — единственное живое существо. И Господь над нами.

Так уж случилось, что ничего мне уже не интересно. Даже вижу, что музыка моя любимая (а у меня большая коллекция виниловых пластинок — 1200 штук! Я очень люблю сесть один и часа три музычку послушать) тоже уже уходит. И думаешь: что ты в жизни успел увидеть? Зло видел, добро и любовь тоже видел. И что дальше? В городе-то ладно: в 8 утра встал, куда-то побежал, так и жизнь прошла. А в деревне поколол дрова, в студии поработал и садишься святых отцов читать. В книгах же все описано. Но не в том смысле, куда идти (потому что с этим как раз все ясно), а как действовать. Есть ведь правильное и неправильное. Вот ты и борись, чтобы быть больше с чистым. Эта работа и становится главной, занимает всю жизнь. Правда, у меня еще нет. Но вот в чем смысл жизни! Как маленький — встал утром, солнце светит, и тебе просто хорошо! Беспричинно! Ты что, будешь в три года водку пить, чтобы кайф поймать?!

О тяжелых вопросах

Где зло — там зло, там сразу будет рогатый. Значит, за преступление нельзя наказывать? Спорный вопрос. В жизни много тяжелых вопросов. Например, рассказывает по радио разведчик: их послали в тыл врага. Они уже крались за избами, как вдруг увидели, что пьяный рыжий немец тащит бабу, а за ней бежит ребенок: «Мама!». И вот немец берет ребенка за две ножки и — об угол. Разведчики выскакивают и стреляют... Тяжелая ситуация, да? Но для этого есть духовный отец, к которому приходишь и говоришь: «Батюшка, мой сосед 300 молоденьких елочек уничтожил, чтобы поставить себе красивенький заборчик. Что мне делать? Не могу я на это спокойно смотреть!». А он отвечает: «Безумного не вразумляй».

Или — Чечня. Мысль об этом просто зудела: может, надо поехать за ранеными ухаживать? Просто замучился! Иду к батюшке, а он говорит: «Война — дело военных. Ваше место — трудиться на вашем месте». И — тяжести как ни бывало!

О кризисе среднего возраста

У всех мужиков (кто, конечно, нормальный) все эти поиски происходят с 40 до 50 лет — кризис среднего возраста называется. Одни упираются, карьеру делают, здоровье кладут. Ну и что? У меня товарищ «мысленные» и хорошие стихи пишет, а по вечерам взахлеб пьет. Ему 56 лет, и он говорит: «Отними у меня стихи, и я умру». Однажды мы с ним о вере толковали. И он, во всем со мной согласившись, сказал: «Только нет еще у меня веры». Я ему: «Стихи — это начало». А он: «Чего-то лучшего хочется»...

Как я сам раньше жил? Вот так и спал. Но тоже о чем-то думал, мечтал, стихи писал, иногда любил. Так все живут. Однако всегда испытывал чувство дисгармонии, дискомфорта — оттого, что в мире что-то не так. Правда, говорят, что это всем художникам свойственно. Поэтому и возникают беспричинная тоска и пьянство. А если бы раньше кто объяснил: вот, мол, почему, старичок!..

Страшусь ли смерти? Знаешь, как в молитве? — «Дай мне конец безболезненный и благий». Вот об этом и молю Господа. И больше тебе скажу: иногда жену пугаю, потому что хочется... Но каждому свой срок. Я раньше думал: почему на кресте череп и кости изображены? Потому что от всех твоих желаний в конце концов останутся только череп и кости. И будут лишь два слова — «прийди» или «отойди»... Христос сказал: как застану, так и возьму. Умереть можно в любую секунду. И поэтому всегда надо быть на стреме. Иначе вся проделанная тобой работа прахом пойдет.

Источник: интервью Сергея ШАПРАНА (Белорусская Деловая Газета)